Прыг-скок-кувырок, или Мысли о свадьбе - Страница 63

Она склоняется, обвивает меня руками и крепко сжимает в объятиях. Сквозь рыдания она произносит одно слово, которое я был готов ждать от нее веками:

– Да!

Я высвободился из объятий ровно настолько, чтобы взять из руки Клэр кольцо и надеть его ей на палец. Счастливый миг перебил ворвавшийся в кухню Гэвин.

– Мам, ты представляешь? Я монетку проглотил! – возвестил он.

Мы с Клэр отпрянули друг от друга и, оглянувшись, увидели, что все наши друзья вместе с отцом Клэр стоят у дверей, одетые в подобранные Дрю тишотки с надписью: «Я в пиво‑понг играла, наград же никаких: тишотка эта гнусная, брюхатость да жених».

– Извини, Картер, – улыбается Лиз, – перед тишотками не устояла. А ведь на деле они все равно подходящие, если учесть, каким манером ты сделал предложение.

– Погоди, прошу прощенья. Гэвин всамделе только что сказал, что он проглотил монету? – спрашивает Клэр, отирая слезы со щек.

– А‑а, да. Ну, нам кажется, он пенни проглотил. Особой уверенности, впрочем, нет, – поясняет Дрю. – Ему захотелось какую-то конфетку, так Лиз уронила на пол свой кошелек, потому как знала, что на дне его лежит кучка сосунчиков «тик-так». Малый принялся грести их лопатой прямо в рот прежде, чем мы углядели, что он делает. Если ему верить, то он одноцентовую монетку проглотил. Только дети врунишки.

Гэвин топнул ногой:

– ТЫ САМ ВРУН, ТЫ, ТОЛСТЫЙ ЖИРНЫЙ ИНДЮК!

– Я не жирный. Я мускулистый. Не перевирай факты, – вступает с ним в спор Дрю.

– Ладно, бога ради, так кто-нибудь скажет мне, проглотил ли всамделе мой ребенок монетку? – громко спрашивает Клэр, прерывая их спор.

– Что ж, – говорит Лиз, – я сделала в «Гугле» запрос «глотание медной мелочи маленькими детьми», и ты представить себе не можешь, сколько ответов я получила! В любом случае, если цент чеканили до 1982 года, то все у него будет отлично.

Мы с Клэр некоторое время тупо смотрим на нее, потом Клэр взрывается:

– Что за хрень, едрена-мать?!

– У‑у‑у‑у‑у, мам, – укоризненно тянет Гэвин, указывая на нее пальцем.

– Прошу прощения, что за х‑р‑е‑нь все э‑т‑о значит и ч‑т‑о мы с‑е‑й‑ч‑а‑с делаем?

Клэр просто на глазах по полной обратилась в одну из степфордских мамушек, выговаривая по буквам даже те слова, которые в том ничуть не нуждались, вот до чего перепугалась. Известие лишило ее всяческой радости.

– Клэр, все отлично, – успокаивает ее Джордж. – Я проверил внука металлоискателем и монетки не обнаружил.

– Все хиханьки, да? – напускается на отца Клэр. – А тебе известно, что есть такое хитрое заведение, именуемое больницей? Или нет?

– Я мальцом в его годы в гору туда и обратно в метель-пургу босиком ходил, чтоб только до школы добраться, и стружку металлическую ел для забавы, – отбивается Джордж. – Крохотный медяк ему не навредит.

– Если только это пенни не отчеканили после 1982 года, потому что тогда в нем вполне хватит цинка, чтобы растворить малому пищевод, – словно бы походя замечает Дрю. – Впрочем, более чем уверен, что по времени это бы уже случилось, так что с ним, по-видимому, все хорошо.

Клэр присаживается рядом с Гэвином, прижимает его к себе и заботливо спрашивает:

– Миленький, ты как себя чувствуешь? У тебя с животиком все в порядке?

– С животиком все хорошо, – отвечает Гэвин и возбужденно сообщает: – Папаня сказал, что мне надо какашками сходить и проверить их на деньги. Я могу деньгами какать!

– Жаль, что мне не дано какать денежками, – жалуется Дрю.

Я наклоняюсь к Клэр с Гэвином, сгребаю их обоих в объятия.

– Просто, чтоб ты знала: мы сбегаем на все сто, – говорю я ей.

– О, слава богу! – отвечает она.

22. Уакки, якки, факки

– Так тебе оно по правде нравится? – в сотый раз спрашивает Картер.

Мы наконец-то в постели, нежимся после долгого-долгого дня, и я глаз оторвать не могу от своего кольца.

– Думаю, мне оно нравится больше, чем тебе.

Картер смеется:

– Очень смешно.

– О, я на полном серьезе. Все это время я только и думала, что ты просто не хочешь жениться на мне, а ты, надо же, носил его повсюду с собой в кармане. Мне типа хочется выточить из зубной щетки ножик и воткнуть его тебе в глаз, – серьезно говорю ему я.

Он перекатывается на бок и кладет руку мне на живот.

– Не сердись. Мне надо было сделать это в тот день, когда я купил кольцо. Просто хотелось, чтоб мое предложение было самым лучшим, а потом мы узнали, что ты беременна, и я понял, что у тебя в голове делается. Ты бы ни за что на свете не поверила, что я делаю предложение из верных побуждений, если б я сделал его сразу, как только мы узнали, – говорит он, нежно поглаживая мой выпирающий животик.

– Понимаю, ты прав. Моя мать то же самое сказала, – говорю я, накрывая ладонью его руку и подталкивая ее вниз, туда, где я обычно чувствую, как пинается крошечная ножка. Для меня самой это ощущается, словно пузырики лопаются, и я вовсе не уверена, что и Картер сможет ощутить такие пиночки, но и от того, чтоб попробовать, вреда не будет.

– Рэйчел по правде сказала что-то осмысленное? – удивленно спрашивает он.

– Ага, я тоже от этого в шоке была, – признаюсь я, поворачивая голову на подушке, чтобы видеть его лицо. – Я должна была бы просто поговорить с тобой. Мне вообще противно всякое такое общение. Мне куда лучше, когда я страдаю втихомолку.

Картер жмется ближе, высвобождает руку из-под моей ладони и проводит ею вверх по всему моему телу, пока не касается щеки.

– Думаю, нам обоим еще долго шагать и шагать, обучаясь науке общения. Ничего, обучимся, – уверяет меня он.

– Я тебе говорила, что, когда все эти сомнения заползли мне в башку, я поделилась ими с Лиз и та посоветовала мне сделать тебе массаж простаты?