Прыг-скок-кувырок, или Мысли о свадьбе - Страница 65

О, боже мой, мне нужен этот напиток. Он нужен мне, как нужен воздух для дыхания. Почему только, едрена-мать, эта штука не работает?!

В этот момент, я уверена, разум покидает мою голову. Я продолжаю совершать физическое насилие над автоматом, барабаня по нему кулаком и обкладывая его так, будто он способен мне дать сдачи или ответить.

– Нечего сказать в свое оправдание, засранец? Не можешь даже ПОПЫТАТЬСЯ поработать? Ленивый кусок дерьма! А ну, отрывай задницу и делай мне напиток!

Стали появляться зеваки. Чувствую их взгляды на себе, пока своими руками насилую эту машину для заморозки льда. Дергаю за провода, сую пальцы во все дырки, снимаю, наконец, целиком передний кожух, выставляя напоказ все внутренние устройства.

– Мэм, я попросил бы вас отойти от этого автомата, – обращается ко мне человек в форме охранника углового магазинчика.

– Какого черта ваш автомат не работает? Вам надо наладить его, – отвечаю ему я, стоя с кожухом в руках и прикрываясь им как щитом.

– Приносим извинения, но в нем отказала одна деталь. Пришлось заказать новый автомат, и его доставят не раньше следующей недели, – объясняет охранник, выворачивает у меня из рук кожух и ставит его в сторонку.

– На следующей неделе? НА СЛЕДУЮЩЕЙ НЕДЕЛЕ? И как, по-вашему, народу обходиться без напитков со льдом, если им придется ждать целую неделю? – спрашиваю я.

– Боженька не хочет, чтобы ты пила напиток со льдом, – говорит мне Гэвин.

Я опускаю на него вопросительный взгляд.

– Боженька – царь всего мира, и он говорит, что тебе не надо это пить. Можно мне мороженое? – просит сын.

– Бог не ведает. ОН НЕ ВЕДАЕТ, – жалуюсь я.

Я почти уверена, что испытываю некий исход из собственного тела. Вижу саму себя, действующую как полная стерва, и ничего не могу с этим поделать. Я, как наркоман, которому нужно уколоться: руки трясутся, голову ломит, кажется, еще две секунды, и я продам своего сына и туфли за очередную дозу черешневого напитка со льдом.

Беру Гэвина за руку, спокойно выхожу из магазина и еду домой.

Как только мы оказываемся дома, я хватаю телефон и звоню Картеру. Он берет трубку с первого же звонка, а меня только на то и хватает, чтобы истерически рыдать в нее.

– БОЖЕ МОЙ, КЛЭР?! Что происходит? Все в порядке? Что-то с малышкой? Гэвин ударился? – кричит Картер.

– Автомат для напитков со льдом сломался! – завываю я.

На другом конце – мертвая тишина.

– Прости, что? – спрашивает он.

– Я что, заикаюсь? Автомат для льда сломался. Я не смогла выпить черешневый напиток. Мне нужен этот напиток, едрена-мать! – ору я.

– Минуточку, все это из-за напитка? – спрашивает он.

О, бог мой, он всамделе ничего про меня не знает. Как мне выходить замуж за того, кто не понимает меня?

– Я думал, что-то серьезное случилось, – раздраженно ворчит он.

– Как раз это-то – серьезное. И случилось! Ты хоть слушаешь, чтó я говорю?

Картер вздыхает, а я стараюсь успокоить себя, чтобы НЕ думать про то, как сильно мне хочется черешневого напитка. Вместо этого я думаю про то, как мне хочется запихнуть Картеру в задницу кулак и сделать ему кулаком массаж простаты.

– Мне до конца работы осталось несколько минут. Мои родители приедут примерно через час.

От, блин. Будущие свекровь со свекром прибыли в город. Слава богу, меня не арестовали в угловом магазине. Было бы жутко неловко.

– По пути домой я прихвачу тебе напиток, – обещает Картер.

– Черешневый?

– Да, черешневый, – подтверждает он.

– Я люблю тебя! Скоро увидимся!

* * *

Родители Картера появляются точно в условленное время. По счастью, до этого я успела сделать добрый глоток напитка со льдом и теперь способна вести нормальный, не сумасбродный разговор. Мэйдлин проходит в дверь первой и просит нас всех пройти в гостиную и закрыть глаза, поскольку у нее для нас есть сюрприз. Спустя несколько секунд Чарльз произносит:

– О'кей, откройте глаза!

Гэвин с Картером издают восторженные вопли, а я – стон.

– Щенок! Щенок! Вы мне щенка купили! Я могу обнять его, могу его тискать, могу кататься на нем, как на велосипеде, могу ему прическу сделать! – восторгается сын, сползая на пол.

Щенок, если его можно так назвать, почти одних размеров с Гэвином и похож на белого медведя.

– Закон не возбраняет владеть таким мишкой? – спрашиваю я. Чем больше я смотрю на это животное, тем больше думаю: неужто нам всамделе только что привезли этого опасного зверя, который взрослым будет весить девятьсот фунтов? Имеете представление, какую кучу способен навалить зверь в девятьсот фунтов весом?

– Это чистопородный большой пиренеец, – сообщает мне Мэйдлин, ожидая, что у меня дух захватит от потрясения.

Не захватывает.

– Ого, потрясающе, – обращается к родителям Картер. – Спасибо вам, дорогие, огромное. Вы же знаете, мне всегда хотелось такую.

Я потрясенно взираю на него. Ему всегда хотелось иметь домашним животным лошадь? Этот зверь вымахает больше нашей машины.

– Как восхитительно! Мы должны приучать не гадить дома и пса, и новую малышку. Можно ли их обоих научить справлять нужду на улице? Или нам нужно песику памперс надевать? Выбери кого-то одного, потому как двоих мы не потянем, – шепчу я Картеру, пока он гладит собаку, а его родители занимают место на диване.

– Не волнуйся. Все будет прекрасно, – шепчет Картер в ответ и встает, позволяя Гэвину побегать кругами по комнате вместе с собакой, которая, играя, догоняет его.

– Пусть только попробует нагадить мне в туфли, я тогда тебя туда носом ткну, – предупреждаю я.